магический реализм | активный мастеринг | рисованные внешности | nc-17

ПЕЧАТЬ ШЕСТАЯ

Lydia Deetz | Beetlejuice*

×  Бука – смесь фатализма, пессимизма и… обезоруживающей трогательности. Она любит то, что отталкивает других: не из жалости, но из-за умения видеть красоту там, где никто более её не видит. 

×  На вид Бука жутковата: бледная, с растрёпанными тёмными волосами и кругами под глазами. Она больше молчит, а если и говорит – то очень тихо, почти шёпотом. Из-за этого многие чураются её. 

×  Бука не всегда была членом Семьи. Давным-давно у неё было другое имя и своя, кровная семья: папа-музыкант, мама-искатель и она. Но когда ей было двенадцать, её матери посчастливилось найти комнату, полную еды. Казалось бы – великолепная находка, живите себе в радость. Но её родители – вечно голодные, вечно опасающиеся удара из-за угла - долго думали, как же им поступить. В результате, местонахождение важной комнаты они выменяли на сытую жизнь для своей дочери. Когда об этом узнали в Жилом корпусе, им пришлось жестоко поплатиться за это решение. Но Бука – хоть была и несогласна, никогда не обесценивала их жертвы. Она действительно дорожит своим членством в Семье, а ещё больше – принадлежностью к Книгопечатникам.

×  Бука – виртуоз. Она редко расстается со своей скрипкой – единственным напоминанием о родителях. Говорят, когда Бука играет на ней, то даже на глазах самых строгих Надзирателей выступают слёзы.

×  Кроме того, Бука играет на пианино и гитаре, владеет нотной грамотой, умеет читать и даже знает наизусть многие стихи. Впрочем, о последнем мало кто знает.

×  У Буки есть музыка, написанная ей для каждого известного ей члена Семьи. Но лишь единицы слушали посвященные им композиции. Не многие решаются попросить. Обычно она играет эти мелодии на похоронах и в День памяти.

×  Так вышло, что Нить и Бука подружились – ещё в те времена, когда все с подозрением косились на мрачную новенькую, а общительная Ниточка решила, что надо бы о ней позаботиться. Возвысившись, Квестор не забыла про неё – и с тех пор они стали только ближе.**

×  Бука верит в Архитектора, но не считает, что он добр или заслуживает поклонения. Говоря начистоту, она думает, что он – та ещё сволочь, особенно если верить Ниточке (а веских причин ей не верить нет). Впрочем, несмотря на свой скептицизм, она одна из самых усердных искателей Истины. В конце концов, спасение действительно кроется в книгах. Даже если в них ничего не зашифровано, даже если всё окажется обманкой – они явно делают людей лучше. В это она верит.

* Я ни в коем случае не настаиваю именно на этом образе, если вы найдёте другого персонажа или просто портрет, подходящий под описание – отлично! Но из того, что смогла найти я, это - самое лучшее.
** По умолчанию подразумевается, что Ниточка и Бука – близкие подруги. Но я допускаю, что они могут быть и ближе. Если вы захотите.

Отредактировано pr (2019-12-11 20:55:33)

очередной дебильный ивент запустили значит ну-ну посмотрим

РОДНАЯ КРОВЬ

на ваш выбор

× В Семье все - братья и сёстры, родители и дети, но мы с тобой родились у одной женщины, поэтому мы были друг другу чуточку роднее и ближе. Были.

× Когда наша с тобою мать угасла от чахотки, ты, старшая, опекала меня, как могла - отдавала половину своего пайка, учила читать и пела мне колыбельные, сочинённые тобой. Ты заняла место нашей матери, едва её тело вынесли с семейной территории, потому что её дело - учить других тому, что скажет Претор. Оно передавалось в Семье от одного к другому, чтоб всегда был один и только один учитель.

× Я должна была стать семейным врачом, потому что их никогда не бывает мало. Ты гордилась мной, нашептывая на ухо о том, что Семья - главное в нашей жизни, и что я буду полезна. Ты научила меня читать и писать, как когда-то тебя научила наша мать, едва на меня указали пальцем. Ты хотела, чтоб Семья гордилась нами.

× Ты была правильной и хорошей, но только так, как тебе предписывалось - к нарушителям ты относилась жёстче, чем любой другой. Ты была предана Семье, боясь до дрожи однажды оступиться. Они умеют выбирать тех, кто научит - но не научится ничему сам.

× Ты заложила меня первой, как только я завязала себе глаза, и, когда меня изгоняли, плюнула мне вслед. Для тебя я умерла в тот же день, но ты не против, чтоб действительность сошлась с твоими взглядами.

× Я не знаю, молила ли ты на коленях Претора, чтоб тебя, не такую, как твоя сестра, пощадили. В любом случае, Семья пощадила тебя со свойственной ей жестокостью - прежнее имя у тебя отобрали. Теперь ты - Кукушка, в честь птицы, чьи птенцы растут в чужих гнёздах. Потому что птенец, которого тебе доверили воспитывать, упорхнул прочь.

× Тебя не выгнали с занятого тобой места (ты нужна и предана Семье, как верная собака), и грех твой почти уж позабыт, но ты несёшь его бремя и уверена, что на тебя смотрят косо.

× Ты не справилась. И ты готова заплатить любую цену за исправление своей ошибки.

ВСЕВИДЯЩЕЕ ОКО

любой пол, любая внешность

glass animals - wyrd

× С самого детства тебе пророчили тёплое место под цензорским крылом; мне — каждодневную возню в земле. Работать в теплице престижнее, чем мести пыль, но с обязанностями Надзирателя — не сравнить. Ничто не сравнится с обязанностями Надзирателя.

× Большинство детей, появившихся на свет благодаря одним и тем же родителям, делят друг с другом лишь собственную родословную. Мы не были большинством, потому как делили на двоих кое-что ещё — тяжёлую, липкую зависть. Я завидовал обращённым в твою сторону взглядам (испуганным, беспокойным, почтительным). Ты — лёгкости, с которой я всегда получал желаемое.

× Когда ты впервые застала меня с книгой в руках (прямо в теплице, вместо ужина, «Братец; бедный мой, безумный мой братец...»), был вторник. В четверг Претор пригласил меня на разговор. В пятницу я числился в особых списках, а ещё через год твоих улыбок и бесплодных бесед — покинул Семью сам, не дожидаясь изгнания.

× После меня остались несколько вырезок со скупыми пометками. Ты лично избавилась от книг, которые мне удалось раздобыть; в качестве награды за славную работу Цензор оставил тебе одну — с пустыми страницами. Символ твоей победы в нашем безмолвном споре. Цензор знал, что тебе нравилось рисовать; ты принялась за это с рвением, коего от тебя и ждали.

× Твои рисунки — не интерьеры Дома, не воображаемые пейзажи и даже не абстрактные фигуры всех форм и размеров. Это человеческие фигуры, в каждой из которых — странность. Выбивающаяся из фотографической точности деталь. Гнильца, которую ты распознаёшь в тех, кто ведёт себя недостаточно хорошо. У бедняжки Луковицы, что вечно гуляет за пределы Семьи, — рассечённые лезвием колени. У милого Кувшина, заболтавшегося о продуктовых запасах Семьи за кружкой пива, — болезненно иссохшие губы. У Плута — паучьи лапки в глазнице, у Кирпичной — шестой палец на правой руке, у Пороха — прожигающие кожу веснушки. Ты получила своё имя достаточно поздно, но оно — твоё. Ничьё больше.

× Ты носишь очки с зелёными стёклами, за которыми никому не рассмотреть направление твоего взгляда. Ты улыбаешься приветливо, шутишь своевременно, киваешь участливо — поразительно, сколько жильцов, зная о твоей должности, продолжают водить с тобой дружбу. Люди, что не верит в убийственную харизму, должно быть, просто не встречали тебя.

× Мы не виделись давно и, надеюсь, не увидимся ещё дольше. Раз в пару месяцев во снах мне по-прежнему мерещится взгляд недвижимых змеиных зрачков; я просыпаюсь не в холодном поту, а с твёрдым, спокойным осознанием своего положения. Это состязание окончено.

× Но если однажды наши дороги пересекутся снова, я сочту за честь вернуть тебе долг. Оглядывайся по сторонам, дорогая сестра. Оглядывайся почаще.